Насчет наград завуч, конечно, загнул решили мы. Или забыл. Пот | «Размышлизмы» Ермека Турсунова

Насчет наград завуч, конечно, загнул решили мы. Или забыл. Потому что Аксак Жангали пришел не в костюме и не было на нем никаких наград. Он был одет, как обычно, в свой неизменный, выцветший от времени, то ли плащ, то ли куртку. На ногах – кирзачи. И вообще он был немножко странноватый, этот Аксак Жангали. Многие его не понимали за это. Сторонились. Например, он не любил, как все, Новый год. Или то же девятое мая. И кино еще про войну не любил. Если по телевизору начинали крутить такое кино, то он ругался и сразу же выключал. А еще он ни разу не пришел в клуб, где давали концерт в честь ветеранов…
В этот день он обычно запирался дома и потихоньку выпивал. Да и пил он тоже странно. Расставит стаканы по кругу, нальет в них водки, а сверху по кусочку хлеба положит и так сидит. Один. Долго сидит. О чем-то думает. Уставится в одну точку и сидит. Потом залпом выпьет свой стакан, крякнет и идет спать.
Кто так празднует? Вот и не поймешь – праздник это для него или что?
Ну, в общем, завуч еще раз сказал, что б мы все внимательно послушали рассказ Жангали-ага и, радостный, хлопнул за собой дверью.
Мы все уставились на старика. Тот все не начинал. Сидел, мялся. Видно было, что не очень ему это все надо. Что не привык он к такому вниманию. Что все это его сильно напрягает. Да и вообще…
Тут наша классная поспешила на помощь, сказала:
- Расскажите, Жангали-ага, вы же, говорят, были в пехоте? Это так?
- Мхм, - кивнул дед.
- И дошли со своим полком до самого немецкого города Котбуса? Так?
- Нет, - мотнул головой дед, - наш полк расформировали еще в Польше…
- Да? - обрадовалась классная. - Как интересно. А расскажите, почему расформировали? Ребятам это будет очень полезно. Так ведь, ребята? - обратилась она к нам.
- Да-а! - выкрикнули мы по привычке хором.
- Вот видите, - засияла наша классная, - ребятам хочется знать, как вы нашу родину защищали, как слушали Левитана, как ждали писем из дома и как встретили день победы...Ну, расскажите.
Дед все мялся.
- Да чего там рассказывать? - пожал он плечами.
- Ну как что? - засмеялась классная. - Вот же перед вами сидит новое поколение. Им ведь нести дальше знамя. Им нужно передать ваш опыт и знания. Ну вот вы же начали про свой полк. Как вы с ним дошли до немецкого города Котбус…
- Да не осталось почти никого от нашего полка! - вставил дед и тут же осекся. - А тех, кто остался, раскидали по частям.
- Что вы говорите?! Наверное, у вас там было много друзей-однополчан? Расскажите о них! Вы же воевали вместе. Как говорится, бок о бок!
- Друзей… - задумчиво повторил старик и снова замолчал. Мы все смотрели на него и ждали, что он вот-вот начнет рассказывать нам о своих друзьях-однополчанах, о том, как они громили вместе врага, потом отдыхали в перерывах и пели под баян любимые песни, и как затем «советское правительство вручало ему награды»...
Но дед, почему-то, отвернулся к окну, нахмурился, черты его обострились, губы задрожали, вены на морщинистой шее вздулись и он…заплакал. Да, он заплакал. Сцепил пальцы, опустил голову, и по редкой бороде его предательски потекли слезы. И весь он как-то сжался, скрючился на стульчике. Прям как мальчишка какой. Он и на самом деле сделался вдруг таким маленьким и таким жалким. И произошло это так неожиданно, что нам сделалось не по себе. В классе мгновенно все стихло. Слышно было как бьется муха о стекло, застряв между рам. И в коридоре, в дальнем его углу, кто-то со скрипом прикрыл окно. И мы…
Мы все тоже, почему-то, заплакали.
«Училка» наша растерялась. Забегала. Кинулась сначала к старику:
- Жангали-ага, Жангали-ага, что случилось? Что с вами?
Бросилась к нам:
- Ребята, ребята, а с вами-то что? Успокойтесь! Да что такое-то?!
А мы и сами не поняли – что случилось.