Самый честный рассказ о войне. Когда я учился в школе, помни | «Размышлизмы» Ермека Турсунова

Самый честный рассказ о войне.


Когда я учился в школе, помнится, накануне девятого мая к нам приводили ветеранов – участников Великой Отечественной Войны. Их тогда было немало в нашем поселке. Многие из них еще работали.
Их приводили к нам, нарядных, в костюмах, увешанных орденами и медалями, вручали им цветы и вязали на шею галстуки. Вот и в тот раз должны были вместо уроков устроить в школе «День Победы» и привести кого-нибудь из стариков. И те, как обычно, должны были нам рассказать что-нибудь для «повышения чувства патриотизма». Надо сказать, нам это нравилось. Потому что в «войнушку» мы и сами любили поиграть, так почему бы не послушать как это было у них – у дедов. А потом, наслушавшись этих рассказов, мы бегали по огородам и садам, рыли окопы и блиндажи, стреляли, взрывали, бросались в штыковую, а если надо, то и умирали. Но не абы как, а – красиво. То есть, «как в кино». А если попадали в плен, то стойко переносили пытки. Но это если ты – партизан. Или советский офицер.
Я тогда учился то ли во втором, то ли в третьем, но не суть важно.
Ветераны приходили к нам и делились воспоминаниями о войне. Если честно, рассказы их я не помню. Вернее, они смешались у меня в один сплошной фильм о подвигах и победах.
Больше всего мы любили, когда к нам приходил учитель по труду АсетСманыч. Он тоже, говорили, участвовал. После его рассказов нам казалось, что он самый храбрый и самый главный солдат нашего поселка. Мы его за это уважали и хотели быть на него похожими.
Каждый год, накануне праздника, он приходил к нам в класс и с ходу начинал свое повествование. И мы замечали, что с каждым разом медалей у него становится больше. И фашистов, которых он убил лично, соответственно тоже. Мы тогда не очень разбирались, какие из этих наград боевые, а какие юбилейные, но они так красиво мерцали в свете утренних лучей солнца и всякий раз изящно звякали, когда АсетСманыч «заряжал» свою винтовку и разил метким выстрелом врага. Рассказы свои он изображал в лицах, играя голосом, то повышая его, то понижая, а то и вовсе переходя на шепот. Постепенно он расходился так, что с шумом разворачивал карты на доске и указкой показывал нам направления танковых прорывов по всему фронту. В принципе он всегда пересказывал нам одни и те же случаи, но всякий раз они обрастали новыми подробностями. И мы слушали, раскрыв рты и затаив дыхание, но смело «шли» с ним в бой, штурмуя очередную высоту. И мы думали – какой же он все-таки храбрый, наш Агай. И как ему повезло, что он был на войне и что ему удалось как следует повоевать!
А однажды к нам привели старика Жангали…
Жил у нас в селе такой дед. Невзрачный. Неказистый. Все его звали Аксак Жангали. Потому что он был хром и, когда ходил, сильно припадал на левую ногу. Говорили, что его ранило где-то там, на фронте.
Работал он сторожем. Охранял поля. На большее он не был способен. У него в плохую погоду голова кружилась и в глазах темнело. И нога ныла. Поэтому начальство его не грузило и не особо доверяло.
Жил он со своей старухой Зейнеш. На отшибе, неподалеку от фермы. Детей у них не было – не дал господь. Вот они и коротали свой век вдвоем. Жили так себе, не жировали. Из хозяйства только лошадь да пара овец. Ну и по мелочи там – куры, цыплята. Коза еще у них была. Все.
Помню в тот день завуч СеменПалыч с нашей классной руководительницей Майрам-апай привели его к нам. Усадили старика на стульчик прям посредине перед доской и торжественно представили. И как-то забавно это смотрелось: зачем нам его представлять, думали мы, его ж и так все знают. Но так было положено, вот и сделали как надо. Завуч сказал, что Жангали-ага тоже воевал и даже дошел до австрийского города Линц. Там его ранило и он, подлечившись, снова вернулся на передовую и продолжил воевать. И так дошел до города Котбус. Потом он сказал, что Жангали-ага сейчас сам расскажет, как он славно воевал, как победил фашистов и как получал за свои подвиги награды от советского правительства.