“Как общаться с близкими, которые придерживаются противоположн | О мышах и людях
“Как общаться с близкими, которые придерживаются противоположных политических позиций? Некоторые не разговаривали с семьей месяцами, а один социально-политический довод может привести к размышлениям о разводе.
“Теневая сторона сортировки - отдаление от людей, которых мы хорошо знаем. Общаясь только с идеологически верными незнакомцами, которым мы не очень доверяем и кого мы точно не любим, которые вряд ли отвезут нас на химиотерапию или принесут ужин, когда заболеют дети, мы теряем другие прочные связи.
"Качиоппо: “Взросление социальных видов, включая человеческий, заключается не в том, чтобы стать автономным и одиноким, а в том, чтобы стать тем, на кого могут опереться другие. Знаем мы об этом или нет, но наш мозг и наше устройство ожидают такого результата”.
“Чем меньше эмпатии, тем крепче оборона.
“Чтобы бороться с одиночеством, нужно научиться распознавать его и видеть в нем предупреждение. Ответом на одиночество может быть намерение установить значимые связи с другими. Что кстати необязательно значит присоединиться к куче групп или найти сотню друзей. Множество исследований подтверждают что дело не в количестве знакомств, а в качестве штучных значимых связей.
“Живого человека трудно ненавидеть.
“Злиться куда проще, чем чувствовать страх или боль.
“Боль отпустит, только когда мы признаем ее и разберёмся с причинами, Обращение к боли с любовью и состраданием требует меньших запасов энергии, чем борьба с ней, но приближаться к боли, разумеется, очень страшно. Нас не учили распознавать боль и называть ее своим именем. Наши семьи и общество верили, что уязвимость, необходимая для восприятия боли - это слабость. Нас учили раздражению, ярости и отрицанию. Но нужно помнить: если мы отрицаем эмоции, они владеют нами.
“Отрицая свое право на злость, мы отказываемся и от права на боль. Когда люди жалуются на то, что мы злимся слишком сильно, нас пытаются застыдить, чтобы получить над нами контроль. “Откуда столько злости?” “Не надо впадать в истерику”. “Не принимай так близко к сердцу”.
“Смелость выковывается болью, но не всякой. Боль, которую мы отрицаем или запрещаем себе ощущать, превращается в страх и ненависть. Гнев, в который вы не всмотрелись, который не прожили, кристаллизуется негодованием и ожесточенностью.
“Как отличить достойный диалог от разговора, в котором на меня нападают?.. Обязана ли я выслушивать соображения о том, что таких, как я, надо уничтожить, а лучше бы меня изначально не было на этом свете? В какой момент пора перестать вести сложные беседы и начинать заботиться о себе, отдаляясь от агрессора?
“Уязвимость можно демонстрировать, когда чувствуешь физическую и эмоциональную безопасность. Мы не можем позволить себе быть открытыми, если чувствуем себя незащищенными. С эмоциональной безопасностью сложнее - иногда ею называют страусиный подход “Я не собираюсь слушать ничего, что может повлиять на мое мнение, что меня расстроит, что кажется мне неправильным, что не подпадает под мои стандарты и может выглядеть неполиткорректным”. Я попросила участников дать примеры отсутствия эмоциональной безопасности. Они говорили не о том, что их чувства нельзя задевать, они не отказывались выслушивать мнения, отличные от их собственных. Они говорили только о потере человеческого лица - дегуманизации в поведении или словах.
“Дэвид Смит, автор книги “Недочеловек: почему мы унижаем, берем в рабство и уничтожаем других”, утверждает, что дегуманизация - это реакция на конфликт принципов. Когда мы собираемся нанести вред группе людей, возникает следующая сложность: ранить, пытать, убивать, уничтожать другого человека кажется нашему мозгу чудовищным деянием. Это наша врожденна особенность - воспринимать другого человека как существо, чья жизнь и здоровье ценны (а не как зверей, хищников или добычу). Смит пишет: “Дегуманизация служит способом преодоления этих убеждений”. Дегуманизация - это процесс.
“Большинство из нас верит, что основные человеческие права нельзя нарушать, то есть преступления вхоже убийства, изнасилования, пыток противозаконны.
